Саша & Саша. Дочь за отца

Звучит почти как новогодняя сказка: он привёл дочь в секцию тенниса, когда её ровесники тренировались уже несколько лет, но ей понадобилось совсем немного, чтобы догнать и перегнать их, а затем пробиться в тридцатку лучших теннисисток планеты. И наконец добиться того, что не получилось у её отца.

Он сам был победителем Спартакиады народов СССР по хоккею и играл вместе с автором первой белорусской шайбы на Олимпиадах Виктором Карачуном. Да, речь об Александре Сасновиче, отце белорусской теннисистки Александры Саснович.

– Молодёжный белорусский хоккей 1980-х годов радовал отечественных болельщиков куда больше, чем выступления минского «Динамо» в Высшей лиге чемпионата СССР. Взрослая команда считалась аутсайдером, юноши и юниоры, наоборот, были фаворитами практически любого турнира, в котором принимали участие.

– Это правда. Единственная в республике хоккейная школа «Юность» с ледовой площадкой в парке М. Горького работала очень эффективно. И наши противники из разных регионов страны знали, что с минчанами играть очень непросто.

Но и нам победы доставались в упорной борьбе, потому что класс советских молодых игроков был весьма приличным. Украинцев, латышей и сборную Горьковской области в Спартакиаде-86 мы обыграли с разницей в одну шайбу, саратовцев в две, сборную Москвы в три, а в финале с немалым трудом сломили сопротивление сборной Башкирии – 2 : 1.

Апофеозом стал сюжет в главной в то время информационной программе страны – в спортивном выпуске «Времени» рассказали об итогах турнира зимней Спартакиады-86. И комментатор с удовлетворением отметил, что белорусы завоёвывают первенство не только в коньках – усилиями тогда уже хорошо известного Игоря Железовского, но и в такой популярной игре, как хоккей.

– Александр Саснович стал третьим снайпером команды – после будущих лидеров суверенной сборной Александра Андриевского и Андрея Расолько. Потом у Вас всё должно было быть по схеме: институт физкультуры и команда мастеров «Динамо».

– Дальше всё получилось немного смешно, потому что и я, и Витька Карачун поступить в наш БГОИФК не сумели. В хоккей мы играли лучше, чем плавали, поэтому экзамен по преодолению нужной дистанции в бассейне завалили. Хотя в нашем спортивном классе мы оба учились гораздо лучше тех, кто всё-таки поступил.
Не учиться тогда было нельзя, поэтому мы с Витей решили поступать в ПТУ. Вооружились газетами с объявлениями (интернета тогда ещё не было) и после изучения всех возможных вариантов решили стать стеклодувами.

– Не думал, что хоккеисты настолько творческие личности, что тянутся к ваянию хрупких стеклянных сосудов.

– Мы скорее потянулись к весьма неплохой стипендии, которую заявляло наше 107-е училище. Будущие формовщики-выдувальщики получали аж 87 рублей – в те времена столько зарабатывал молодой инженер!

– Вопросов больше не имею. Полагаю, учёбу было непросто совмещать с ежедневными двухразовыми тренировками.

– Мы и не совмещали. Приход в училище двух чемпионов Спартакиады очень обрадовал его администрацию. У команды ПТУ появился исторический шанс выиграть чемпионат Минской области по хоккею. И за это нам был обещано не только свободное посещение, но и красный диплом по окончании учёбы.

Кстати, диплом такого же цвета получил в своё время и Геннадий Валюкевич – чемпион Европы по тройному прыжку. Он закрыл половину прыжковых дисциплин в ходе легкоатлетической спартакиады.

– А как справились вы?

– С блеском. В финале турнира, осмотревшись по сторонам, мы сказали нашему преподавателю физвоспитания, что против пятёрки соперников и голкипера уж как-нибудь сыграем и вдвоём. «Даже без вратаря?» – ужаснулся он. «Без», – кивнули мы и подтвердили свою правоту уже в первом матче, когда набросали противникам с десяток шайб. На одном коньке.
Хоккей – вид спорта технически довольно сложный, и одного желания, даже если ребята умеют кататься на коньках и всё детство во дворе гоняли шайбу, всё-таки мало…

На вручение дипломов пришёл директор училища: «Я хочу видеть этих ребят!» Сокурсники же наблюдали за этой картиной со скептицизмом – они как-то видели нас на практике, там мы были очень похожи на своих соперников по хоккейным баталиям… Но нас оправдывает то, что в училище мы пришли лишь для того, чтобы протянуть год до перевода в институт физкультуры. Карьера стеклодува не привлекала ни Витю, ни меня.

– Вскоре Владимир Крикунов пригласил вас на сборы в команду мастеров «Динамо».

– Надо знать советское время – легенды о том, как на тренировках Крикунова игроки таскали по льду автомобильные баллоны с сидящими на них хоккеистами, передаются, что называется, из поколения в поколение. Тогда возраст, сложение, вес игрока не имели никакого значения. И мы, молодые ребята, почувствовали это уже на первой тренировке.

Я особенно, потому что больше уповал на технику. Когда на меня взгромоздили штангу весом в 120 кг, то с трудом смог присесть лишь пару раз – в «Юности» мы работали со вдвое меньшим весом. Ещё хуже дело обстояло с жимом штанги – Крикунов посмотрел на это дело и сказал, что мне надо переходить во взрослый хоккей постепенно. Лучше через гродненскую команду «Прогресс», школу высшего спортивного мастерства, которая тогда играла во второй лиге.

Я ничего против не имел, но пришло время призыва в армию. Её тоже собирались «сделать», чтобы перевести меня после присяги в Гродно. Но что-то там не срослось, и я два года от звонка до звонка прослужил сапёром в понтонной роте. Весьма опасная профессия. Сам понтон весит 30 т, устанавливают их иногда по горло в воде – без трагических случаев не обходилось, так что школу жизни в армии я прошёл довольно серьёзную.

Когда вернулся домой, понятно, соскучился по хоккею, поиграл полгодика за минское «Торпедо» в чемпионате республики, и мне предложили поехать в Польшу.

– В начале 1990-х туда ездила едва ли не вся страна.

– И я не был исключением. Надо было выживать, я зарабатывал тогда где-то около 500 долларов. Ровно столько же предложили в польской хоккейной команде. Немного поразмыслил и решил, что куда-то ехать за такими же деньгами, которые могу заработать дома, резона нет. Так мой хоккей остался в прошлом.

– Откуда же взялся теннис, в котором преуспела Ваша дочь?

– Когда мне было немного за 30, в Минск из Таиланда вернулся мой друг Витя Дашкевич – с двумя теннисными ракетками. Я, говорит, играть уже умею, давай и тебя научу. Втянулся довольно быстро – начали играть 2–3 раза в неделю. Саша моя тем временем занималась тхэквондо. И вот однажды Витя решил отдать своего малого на теннис: «А ты Сашу не хочешь тоже?»

Подумал – а почему бы и нет? Красивый вид спорта, Саша уже довольно координированная девочка – я не сомневался, что у неё получится. Больше всего опасений было у самой Саши: она пришла в 8,5, а дети уже занимались год-полтора и знали, что такое бэкхенд, форхенд. Дочка, понятно, об этом ни сном ни духом.

На первом турнире она проиграла девочке из группы – 0 : 6, 0 : 6. Помню, к нам подошли её родители и сказали, что не надо огорчаться и т. д. Но я уже знал, что Саша совсем скоро возьмёт реванш. Действительно, через несколько месяцев дочку уже невозможно было отличить от завсегдатаев секции. Через год Саша взяла реванш у той самой девочки с таким же счётом, не отдав ни гейма (игровой отрезок, часть сета, прим. ред.). А в 12 лет стала чемпионкой Беларуси.

– Затем очень здорово поднималась в мировом рейтинге, зафиксировавшем её на высоком 30-м месте в 2018 году. Многие искренне считали, что уже в следующем сезоне увидят Сашу и в первой десятке. Ей, знаю, этого тоже очень хотелось.

– Мы проанализировали все ключевые поединки того года и пришли к выводу, что если бы она была чуть удачливее в концовках, то вполне могла быть и в числе 25 лучших. Тот сезон, безусловно, был самым успешным в Сашиной карьере. В первую очередь в качестве игры.

Чем объяснить последовавший спад? Наверно, это та же самая проблема, что и у других, – мотивация. Когда молодой игрок впервые попадает в круг турниров Большого шлема, он полностью заворожён новизной впечатлений. Второй сезон – по-прежнему интересно. А вот потом всё начинает повторяться – турниры, отели, перелёты, площадки. И лица те же самые. Постоянно надо искать мотивацию и ещё больше трудиться, чтобы обогнать тех, кто тоже не против приблизиться к первой десятке. Думаю, что и Сашина мотивация немного потерялась в этом беге по кругу.

– Что же тогда говорить о тех, кто годами находится в десятке.

– Я всегда снимал перед ними шляпу. Федерер, Надаль, Джокович, Серена Уильямс – это люди, которые обладают какими-то сверхмощными «зацепами», чтобы играть на очень высоком уровне без каких-либо явных спадов.

На самом деле мотивация у каждого своя – у кого-то деньги, у кого-то близкий человек, ради которого играют. Когда слышу «Я играю в удовольствие», то как-то не очень в это верю. Американцы любят такие красивые слова. Они проходят красной нитью через новый художественный фильм о семействе Уильямс. Но я знаю, что теннис на высоком уровне – это просто каторжный труд, которому надо отдавать по 7–8 часов каждый день.

Это очень большая физическая нагрузка на организм. Часто спортсмен выбывает из чемпионской гонки только потому, что получил новую травму или усугубил предыдущую. Увы, человеческий организм всё-таки не запрограммирован на те перегрузки, которые имеют современные спортсмены, – даже при условии продвинутых средств реабилитации и услуг лучших врачей.

– Арина Соболенко при всей усталости от тура всё же продолжила движение вверх…

– Мне сложно говорить об Арине, всё-таки они с Сашей две абсолютно разные девочки. Не знаю, чем мотивируется Арина, но у Саши было достаточно хорошее детство, в котором всё было спокойно и ровно. И теннис у неё просматривался как бонус. Тут действительно можно было говорить о получении удовольствия, но только пока не начинается давление. А оно неизбежно, когда играешь за страну в Кубке Федерации и за тебя болеет огромное количество людей. Да и когда выступаешь на турнире Большого шлема или на другом – с серьёзным составом участников, то стресс тут как тут. Это в командном виде спорта, по себе знаю, его можно размазать на 20 человек, а когда ты на корте один, то вся нагрузка на тебя одного. Хорошо, если рядом есть люди, которые помогают справиться. А если нет?

Между Ариной и Сашей всегда была хорошая конкуренция, они вместе росли и двигались по рейтинговой сетке. Потом Арина вырвалась вперёд. Но я не могу давить на Сашу. Я всегда говорю: «Ты сама решаешь, сколько ещё играть. Если тебе не нравится, ты смертельно устала, то надо заканчивать карьеру. Но если делаешь, то делай, уважай профессию и тех, кто рядом». У нас и так хватает людей, которые отрабатывают человеко-часы и от этого никому ни холодно ни жарко.

Конечно, всё время жить с горящими глазами невозможно, но я хотел бы видеть их у своей дочери. Всё-таки в мире не так много людей, совмещающих приятное с полезным: и работа нравится, и деньги за неё приличные.

– Тяжело иметь мотивацию, когда на счету лежит пара миллионов.

– В этом-то и задача – и моя, и тренера. Мы выполняем работу психолога-мотиватора. Например, когда у неё не было настроения, подкрадывалась лёгкая депрессия (такое бывает, когда долго не выигрываешь хорошие матчи. Печальные дни, но их надо было пережить), говорили: «Ты уникальна, в туре таких больше нет». И это правда. Поддерживаем, повторяем, пока Саша сама это не признает, и дальше ищем свой путь решения проблемы мотивации.

У Саши нет стимула заработать как можно больше. В 2016 году мы полностью отказались от государственного финансирования. Пусть эти деньги лучше пойдут на помощь подрастающей смене. Мы ведь сами испытывали финансовые проблемы, когда не было денег для Сашиных поездок на турниры. Приходилось даже продавать ценные вещи. Не люблю об этом говорить, но из песни слов не выкинешь.

– За страну в Кубке Федерации Саша играет гораздо успешнее, чем за саму себя.

– Несомненно. И дело опять-таки не в деньгах, потому что в индивидуальных турнирах она зарабатывает неизмеримо больше, чем в командных чемпионатах. С 13 лет Саша не сыграла за сборную только один раз – не смогла полететь в Мексику по состоянию здоровья. А все остальные сезоны неизменно была в составе. Потому что Беларусь – это святое, это место, где мы родились. И мы никогда не будем торговаться за призовые, будем играть, даже если их не будет. Это давно принятое нами решение.

Саша здорово стрессует, когда играет за сборную. Но именно там, при поддержке родных болельщиков – на трибунах или даже по телевизору, когда играем в другой стране, она действительно выдаёт лучшие матчи. Я рад, что получается именно так, ведь в жизни есть вещи намного важнее денег.

– Теннис – всё-таки специфический вид спорта, в котором трудно дружить. Не хоккей, где в команде все играют на общий результат.

– Да, с дружбой там есть проблемы, потому что каждый играет за себя. Даже если вы поддерживаете приятельские отношения. Один из двоих после матча точно будет обижен.
Есть ли у Саши подруги в туре? С россиянкой Катей Александровой она хорошо общается. Девочки искренне переживают друг за друга. Помню, мы как-то отыграли между собой финал в Лиможе (Франция), а потом поехали вместе на машине в Париж – в пятичасовое путешествие. Думаю, что немногие соперницы способны на это сразу после матча, который, кстати, был весьма упорным.

Важно, чтобы у игрока была компания, в которой ему комфортно. Неспроста с Надалем или Федерером постоянно ездят 5–6 человек, это воздаётся сторицей. Потому что спорт – это не только тренировки и соревнования, но и общение и решение каких-то ежедневных насущных проблем.

Я, например, слежу за тем, чтобы Саша хорошо отдыхала между матчами. Если есть возможность отклониться от привычного маршрута «отель – корт» и посмотреть на местные достопримечательности либо просто поехать в парк или к морю, на матч чемпионата НБА, концерт популярной группы, то мы это обязательно сделаем. Ведь Саша – это тот человек, который всегда стремится узнать больше, чем обычный спортсмен. Она живо интересуется всем, что происходит в мире. Мне это нравится, потому теннис – это не на всю жизнь.

– Но всё же хочется, чтобы она оставила в игре свой след.

– Мне тоже. Надеюсь, у нас ещё получится это сделать и Саша вернётся туда, где была три года назад. Теперь она старше и мудрее, но по-прежнему хочет играть. Я вижу, что она становится лучше – как спортсменка и человек, и мне от этого радостно…

СЕРГЕЙ ЩУРКО
ФОТО: из архива АЛЕКСАНДРА САСНОВИЧА