Олег Шепель: «Новобранцы – будущее нашего спорта»

Председатель Паралимпийского комитета страны и глава Белорусского товарищества инвалидов по зрению Олег Шепель, как говорится, сделал себя сам. Self-made man по-шкловски 3 раза участвовал в Паралимпийских играх в составе трёх разных сборных – СССР, СНГ и Беларуси, выиграв при этом 5 золотых и 4 бронзовых медали. Затем сделал отличную управленческую карьеру в Белорусском товариществе инвалидов по зрению, будучи его председателем.

А недавно Олег Александрович вернулся с очередной Паралимпиады в Токио, где сборная Беларуси заняла 27-е место в общекомандном зачёте с пятью золотыми, одной серебряной и одной бронзовой медалью.

– Кем Вы хотели стать в детстве?

– Бригадиром (улыбается). Должность председателя колхоза казалась мне заоблачной. Очень нравилось, что бригадир раздаёт наряды колхозникам и, самое главное, имеет полагающийся ему по должности мотоцикл.

У меня рано умерла мама, отец, работавший экспедитором на Быховском консервном заводе и из-за командировок редко бывавший дома, решил отдать меня в шкловский интернат для детей с ослабленным зрением. Разумеется, мне, практически предоставленному самому себе и в школу ходившему по настроению, это очень не понравилось. Я плакал и даже грозил броситься под поезд. Но со временем понял, что отец был прав и его решение, по сути, определило мою дальнейшую судьбу. Казарменная жизнь и строгая дисциплина всё-таки накладывают положительный отпечаток на подростка. Когда поступил в Институт культуры (сейчас Белорусский государственный университет культуры и искусств, прим. ред.), мне показалось, что попал в рай. Если раньше я жил в комнате на 26 человек, то сейчас нас было только двое! Я не верил, что такое бывает.

Учителем физкультуры в нашем интернате работал Ефим Маркович Гордеев – бывший фронтовой лётчик. Он не являлся тренером в общепринятом понимании этого слова, но за счёт смекалки и ума делал больше, чем профессионал. Он воспитывал нас, вместе с постоянно растущими показателями мы постигали ещё и другие, жизненно важные вещи, которые остались со мной навсегда. А ещё спортсменам каждый день на полдник давали 200 г сметаны. Это было мощнейшим стимулом для тренировок. Я заранее изучал меню, и если на ужин выпадала жареная картошка, то устраивал настоящий пир... С чёрным хлебом сметана, конечно, тоже вкусна, но если в ней плавает картошка, то это уже пища богов...

– Каков был самый крутой приз для Вас в то время?

– Венгерские кроссовки. В начале 1980-х я получил их за победу на районных соревнованиях среди колхозов, где установил мировой рекорд в забеге на 100 м. Пронёсся тогда за 9,8 секунды. Но этот сенсационный результат почему-то никого не удивил, судья объявил цифры будничным голосом. Возможно, на этом колхозном первенстве мировые рекорды регулярно били пачками и, хотя я понимал, что дистанцию отмерили очень уж на глазок, такие секунды не могли не льстить самолюбию.

В 1987 году я попал в состав сборной Союза и получил экипировку – это было просто какое-то запредельное богатство. Человек в мастерке с буквами СССР на спине воспринимался окружающими как полубог. Если он подходил к двери переполненного ресторана, то она распахивалась автоматически, швейцар разве что честь не отдавал, а публика, часами стоявшая в очереди, пропускала с почтением и восхищением, стараясь угадать, какой вид спорта представляет этот выдающийся атлет.

Для нас же эти 4 буквы означали только то, что надо работать с полной отдачей каждый день, потому что любая неудача (ею считалось даже 2-е место на чемпионате мира) тут же давала шанс многочисленным соперникам из разных республик огромного государства. Конкуренция действительно была сумасшедшая, но те годы здорово закалили мой характер, приучив бороться каждый день. Я только что не ночевал на легкоатлетической дорожке – так хотелось быть лучшим в мире.

– Спортсмены считались тогда привилегированной кастой. Слава, поездки за рубеж, хорошая зарплата...

– Спорт всегда был идеологическим оружием советского государства. Действительно, если ты пробивался на топ-уровень, привозил золото со всех зарубежных турниров и чемпионатов, то стипендия члена сборной СССР со всеми надбавками составляла 700 рублей и позволяла вести довольно вольготный образ жизни. Абсолютно фантастические деньги для советского человека, и их ещё надо было умудриться потратить. Хотя, конечно, такие суммы многих портили, и они заканчивали карьеру из-за глупости и вечной привычки русского человека топить и веселье, и печаль в бутылке.

– Проблема адаптации к послеспортивной жизни важна для любого атлета, даже если он к 30 годам выиграл всё, что мог, включая 5 золотых медалей Паралимпиад.

– Мне повезло с тогдашним руководителем Белорусского товарищества инвалидов по зрению Анатолием Ивановичем Нетылькиным. Вернее, повезло всем, но ко мне он всегда относился с особенной симпатией. Когда я закончил спортивные выступления, то получил предложение возглавить центр олимпийской подготовки, в структуру которого входил ресторан «У фонтана».

Было очень сложно вникать в нюансы ресторанного бизнеса, не зная о нём практически ничего. Но режиссёрский факультет Института культуры за спиной дал умение управлять людьми, и всё как-то стало получаться: ресторан начал приносить прибыль, открыли банный комплекс – и он пошёл в плюс, дальше заработала гостиница...

А потом меня пригласил к себе Нетылькин. У него был рак, и он, зная об этом, попросил меня стать его преемником. Скажу честно, я никогда не был карьеристом и не стремился к должностям, поэтому предложение меня не сильно обрадовало, особенно с учётом той аховой ситуации, в которой тогда находилось товарищество (из 18 предприятий 8 были убыточными), но отказать Анатолию Ивановичу, понятно, не мог.

Знаете, с чего я начал свою работу? Собрал директоров предприятий и повёз их на море. Мне было очень важно, чтобы они почувствовали себя одной командой, прекратили дрязги между собой, поняли – никто, кроме нас, ситуацию не спасёт. И ещё я хотел дать возможность людям отдохнуть. Перевести дух, показать, если хотите, их собственную значимость. Мне было важно существенно поднять зарплату директорам заводов (через несколько лет, когда мы встали на ноги) и не только, ведь чтобы исчез соблазн что-то украсть, они должны были почувствовать себя хозяевами.

Проблем было много: не платили зарплату, отключали электроэнергию, работники практически бастовали, нашу продукцию никто не хотел брать – всё это сливалось в один большой замкнутый круг. Пришлось брать кредиты и максимально быстро перевооружаться – это были тяжёлые годы, но мы вытерпели, потому что твёрдо знали, куда мы идём и зачем.

– И к чему пришли?

– У нас нет убыточных предприятий, и наши инвалиды получают достойную зарплату. За это хочется сказать спасибо государству – мы платим меньше налогов, поэтому можем конкурировать с заводами, где работают здоровые люди. И теперь делаем не только розетки и выключатели, но и уличное и парковое освещение, сиденья для стадионов и концертных залов, причём очень хорошего качества.

Конечно, любой менеджер скажет, что работников со слабым или практически отсутствующим зрением легко заменить конвейером, но мы никогда не пойдём по этому пути. Это люди... И я горжусь тем, что наша страна – единственная из постсоветских республик – сохранила систему «общество для слепых». Мы не закрыли ни одного кружка или клуба, сохранив на 100 % всю социальную сферу.

– Замечу, что к спорту в товариществе инвалидов по зрению тоже всегда относились с большим вниманием. Закономерно, что и в национальной сборной задают тон именно ваши атлеты. Из семи завоёванных медалей шесть в активе слабовидящих спортсменов. Кстати, Вы довольны медальным урожаем, собранным в столице Японии?

– Всегда хочется большего, особенно когда это нашим ребятам по силам. Фехтовальщик Андрей Праневич должен был взять золото, но проиграл в решающем поединке, хотя вёл 13:7. Не хватило тренера, который ушёл из жизни за три месяца до Игр. Андрей остановился буквально в шаге от медалей. Тут, считаю, сработала психология.

Хотя львиная доля наград завоёвана в плавании, этот вид спорта мог принести ещё не одну медаль. К сожалению, три человека заболели коронавирусом, а ведь двое из них (Макс Вашкевич и Гриша Зудилов) были в числе основных претендентов на награды. Володя Изотов – опытный мастер и мог бы побороться и за золото, но его надо было подвезти в Токио к самому старту, а не за 10 дней. Он элементарно перегорел и финишировал четвёртым. Егор Щелканов мог выиграть и ещё одну медаль, но, будем надеяться, он просто приберёг силы для Парижа-2024.

Что порадовало? Из 19 членов нашей команды 7 были дебютантами, причём двое из них выиграли медали. Новобранцы – будущее нашего спорта. Самому юному, Диме Сотникову, вообще только 16 лет. И в Токио он уже был в финальном заплыве.

Плюс у наших паралимпийцев, кроме завоевания медалей, есть ещё одна, возможно, самая важная функция. Если мы на примере наших чемпионов вовлечём в активный образ жизни инвалидов, которые сегодня чувствуют себя изолированными от общества, это будет очень благое дело. Пусть они не станут паралимпийцами, но спорт поспособствует их реабилитации и поможет найти новых друзей.

– Игры в Токио стали самыми необычными в истории паралимпийского движения.

– Несомненно. Пандемия принесла такую массу ограничений, что, честно говоря, приподнятому настроению способствовало мало. Не было того всепоглощающего чувства праздника, который неизменно присутствует во время открытия Паралимпиады. Хотя хозяева старались изо всех сил.

Выступление при пустых трибунах, конечно, стало испытанием в первую очередь для тех спортсменов, которые привыкли подпитываться энергией болельщиков. Плюс ограничения на каждом шагу. Отсюда чувство, что присутствуем на обычных контрольных соревнованиях. Зато с ностальгией вспоминали былые Игры.

– Какие, например?

– С точки зрения организации, безусловно, летние Паралимпиады (Сидней-2000 и Пекин-2008) и зимняя – в Сочи в 2014 году. Самыми аскетичными были Игры в США, что в Атланте в 1996-м, что в Солт-Лейк-Сити в 2002-м. У американцев во главу угла всегда поставлен коммерческий интерес, и лишний доллар там точно не потратят.

Что касается зрительского интереса, то в этом плане приятно поразил Лондон-2012. Великобритания, эта продвинутая во всех отношениях страна, стремится сделать так, чтобы люди с ограниченными возможностями не чувствовали себя в чём-то ущемлёнными и имели такие же возможности для развития, как и все остальные. Потому к ним и другое отношение, и трибуны были забиты болельщиками не только во время церемонии открытия и закрытия, но и во время соревнований. Отсюда и особенная атмосфера тех Игр.

– Резонен вопрос о лучшем спортсмене, которого Вы видели за это время в составе сборной. Хотя ответ, наверное, очевиден. Белорусам повезло иметь своего Майкла Фелпса…

– Шестнадцатикратный паралимпийский чемпион Игорь Бокий. Я видел реакцию японцев на него. С одной стороны, их можно понять, высокий и белобрысый молодой человек для хозяев Паралимпиады – это экзотика. А с другой, они не поленились снять об Игоре фильм, для чего специально приехали в Беларусь ещё до Игр. Он был интересен им изначально. И Игорь оправдал ожидания, выиграв к своей и без того внушительной коллекции золотых медалей ещё пять. Думаю, уже через три года в Париже он опять её существенно увеличит (парню всего лишь 27 лет).

Даже не знаю, кто с ним может сегодня конкурировать в плане узнаваемости и успешности. Может, только Римма Баталова – знаменитая российская спортсменка, 13-кратная паралимпийская чемпионка. Мы вместе выступали на первой для советских спортсменов Паралимпиаде в 1988 году в Сеуле.

– Однако мы по-прежнему не видим Игоря на билбордах, в отличие от спортсменов, побеждающих на Олимпиадах.

– Наверное, в этом есть отголосок менталитета, всё-таки паралимпийцев у нас пока воспринимают не так, как олимпийцев. Хотя государство прилагает много усилий, грех жаловаться.

Программа по развитию безбарьерной среды уже принесла много результатов. Не всё идеально, конечно, в регионах ещё велика сила инерции, оставшаяся со времен СССР. Но, Вы правы, если люди будут видеть Бокия не только в информационных выпусках о его победах, а каждый день на билборде или в рекламном ролике, то это будет играть на руку и паралимпийскому движению, и тем, кто хотел бы тоже стать человеком с безграничными возможностями.

А Игорь доказывает, что возможно всё при условии преданности любимому делу и ежедневной самоотверженной работе ради результата. Ведь очень многие зарубежные соперники мечтают его превзойти. А значит, надо тренироваться ещё больше.

– Беларусь располагает значительным отрядом спортсменов, которыми можно гордиться.

– И я рад, что знаю многих из них, а некоторых и вовсе могу назвать своими друзьями. Невероятный Виталий Щербо, выигравший на Олимпиаде-1992 шесть золотых медалей и ставший её главным героем. Рад, что он нашёл применение своим деловым и организаторским качествам, которых у него всегда было в избытке, и в послеспортивной жизни.

Я был весьма опечален, когда в результате авиакатастрофы из жизни ушёл Руслан Салей – великий хоккеист и человек с очень большим сердцем. Мы и познакомились-то на благотворительной акции, которые он всегда посещал с большой охотой и желанием. Очень простой, лёгкий в общении, как и полагается большому спортсмену. Ни грамма заносчивости и любовь к мальчишкам и девчонкам с нелёгкой судьбой, которых мы навещали во время наших выездов в детские дома и семьи с больными детьми. Он хотел воплотить в жизнь много проектов после окончания активной спортивной карьеры. Но увы…

– Вы закончили свою карьеру легкоатлета уже давно, но спорт остался в Вашей жизни?

– Несколько раз в неделю я хожу в бассейн, по выходным играю в футбол. Но уже без фанатизма. Стараюсь обойтись без травм, потому что теперь они заживают не так быстро, как в молодости. Да и спорта в моей жизни было предостаточно. Надо уметь от него отдыхать.

Важно, что он дал мне многое, в том числе и умение понимать спортсменов. Доверять им. Все они хотят выиграть, и мне никогда не приходило в голову делать им какие-то накачки. Да, иногда надо поставить голову на место, особенно молодым спортсменам, но надо делать это так, чтобы они знали: мы в одной команде и я всегда на их стороне. Моя задача обеспечить условия, их – хорошо выступить. Всё очень просто…

ТЕКСТ: СЕРГЕЙ ЩУРКО
ФОТО: ОЛЕГ МАЛЫШЕВ, из архива Олега Шепеля