«Белорусские ястребы». Влюблённые в небо

Цирковой эквилибристикой сейчас никого не удивишь. А как насчёт захватывающих трюков на высоте 2500 м? Сроднившиеся с небом – так можно охарактеризовать членов команды «Белорусские ястребы», занимающихся купольной акробатикой, одним из самых опасных видов спорта. Легко ли стать небесным эквилибристом, рассказал капитан и тренер команды Геннадий Клишевский, начальник авиационной поисково-спасательной и парашютно-десантной службы управления авиации ВВС и войск ПВО Вооружённых Сил Республики Беларусь.

– Геннадий Иванович, из всего разнообразия парашютного спорта ваша команда выбрала купольную акробатику.
– Парашютный спорт уже был на высоком уровне в СССР как военно-прикладной вид. Особенно развивались дисциплины на точность приземления и индивидуальную акробатику. Когда появились парашюты типа «Крыло», на которых можно было летать, возникла купольная акробатика, включающая в себя такие дисциплины, как четвёрка-перестроение, пара-перестроение и четвёрка-ротация. Последнее – это то, чем мы занимаемся, в команде задействованы 5 человек: 4 спортсмена-ротатора и оператор, у которого очень ответственная работа. Он должен снимать так, чтобы выполняемые командой фигуры были очень хорошо видны судьям (занимали не менее 80 % экрана), отсутствовали «мёртвые зоны», в которых не видны захваты, поэтому съёмка должна происходить под определённым углом.
 – А как Вы оказались в этой сфере?
– В 1997-м я совершил свой первый прыжок с парашютом в Минском аэроклубе. В том же году я впервые увидел команду спортсменов, занимающуюся купольной акробатикой. Они кардинально отличались от остальных: одновременно выпрыгивали из вертолёта, «строили» фигуры в воздухе, приземлялись на скоростных парашютах. Я был в восторге и тоже захотел попробовать. К тому же меня больше интересовала групповая работа. Одиночные виды спорта по-своему интересны, но в них не хватает коллективного духа, слаженности.

– Купольная акробатика – это прежде всего экстремальный вид спорта. Что необходимо, чтобы начать ею заниматься?
– С прошлого года я тренер команды, поэтому расскажу, на что в первую очередь обращаю внимание. Значение имеет опыт в совершении прыжков (не менее 100), вес, возраст, физические данные, в том числе выносливость, так как частично мы работаем в режиме кислородного голодания.
Как и в любом виде спорта, важен возраст. С 14–16 лет можно выполнять прыжки, с 17-ти заниматься купольной акробатикой. Чтобы подготовить человека для основного состава у нас, понадобится порядка 5 лет. Если я возьму 30-летнего парашютиста, в команде он будет работать только с 35 и столько, сколько позволит здоровье. Поэтому чем раньше, тем лучше.
– Как можно стать членом команды «Белорусские ястребы»?
– Мы стараемся брать юношей допризывного возраста и отслуживших срочную службу в армии. В том числе для подготовки в поисково-спасательную и парашютно-десантную службу. Смотрим на те составляющие, которые я перечислил, проверяем реакцию (для выполнения ротации она должна быть не более 0,2 секунды) и умение работать в группе.
Достаточно и года подготовки, чтобы понять, подходит претендент для купольной акробатики или нет. Первыми идут элементы в паре – прыгают тренер и спортсмен. За это время нужно избавиться от страха, привыкнуть к полёту. Если делать аккуратно, по технике, выполняя инструкции руководителя, то всё получится. Далее следует упражнение «Тройка»: к паре присоединяется спортсмен из основного состава. Проверяется, может ли юноша работать в команде, как выполняет задание и как быстро принимает решения в сложных ситуациях. Это позволяет определить, стоит его брать в «четвёрку» или нет.
Самое страшное для тренера – подготовить парашютиста, но не заметить, что тот морально неустойчив. В будущем это отразится на результате команды.
– А девушки могут к вам попасть?
– Могут, но у нас не было. Однозначно девушка может выступать в роли оператора. Или в основном составе, если спортивная, хорошо обучается. Когда спортсмен хороший, не имеет значения, какой у него пол. Есть белоруска, которая выступает в команде за США. Так вот, года 3–4 назад она стала чемпионкой мира в четвёрке-перестроении и паре-перестроении. У французов есть чисто женские и смешанные группы. Главное, чтобы девушка была крепкой, плюс очень многое зависит от сильных рук.

– Как проходят тренировки?
– За 2 часа до начала все направляются на ежедневный медосмотр: измерение давления, пульса, температуры, небольшой опрос по самочувствию. Если человек нездоров, к прыжкам его не допустят. Кстати, дважды в год нужно полностью обследоваться. Есть врачебно-лётная комиссия, которая строго за этим следит. Спорт – это постоянные травмы, стрессы, попытки доказать себе и остальным, что твой организм сильнее остальных. Но одно дело просто прыгнуть с парашютом и совсем другое – заниматься купольной акробатикой.
В зависимости от метеоусловий есть определённый промежуток времени, за который необходимо успеть отработать программу (совершить необходимое количество прыжков с парашютом) и исправить ошибки с прошлого раза. Перед прыжками тренер собирает спортсменов вместе и даёт указания. Затем все разминаются, иначе легко можно получить растяжение. Потом надевают специальные комбинезоны, проверяют парашюты (оператор ещё и исправность камеры), приборы (например, высотомеры) и садятся в вертолёт или самолёт.
Прыжки совершаются на высоте 2500 м. За 30 секунд нужно успеть построить «четвёрку» (этажерка из четырёх спортсменов). Далее максимальное количество быстрых и качественных перестроений верхнего парашютиста к нижнему – ротаций. На неё уходит 90 секунд. Как правило, время заканчивается, когда остаётся ещё 1100–1200 м до земли.
До 600 м можно полюбоваться небом, выдохнуть, потому что сердце бьётся так, будто пробежал стометровку на руках с препятствиями. А потом спортсмены аккуратно приземляются. Оператор сбрасывает материал на планшет, сразу просматриваются ошибки, и – обратно в небо. В день члены команды совершают до 9 прыжков: 4–5 на полную боевую отдачу, остальные на тренировку молодёжи.
– Наверное, новичку трудно работать с теми, кто вместе прошёл огонь, воду и медные трубы и научился без слов понимать другого в воздухе.
– Наоборот. Как правило, основной команде тяжело с новичком. Но это поправимо. Я тоже когда-то им был. Мой тренер получил травму, и нужно было срочно менять спортсмена. Было два претендента: я и ещё один парень. Между нами провели мини-соревнование: каждый должен был прыгнуть с основным составом. Кто покажет лучший результат, тот и пройдёт.

– Слышала, что для поддержания уровня мастерства надо совершать не менее 300 прыжков в год.
– Наши соперники из Катара делают 2000. Россия, США, Франция, Китай имеют примерно такие же цифры. У нас количество прыжков, увы, зависит от погодных условий и от других факторов. Кроме того, надо ходить в тренажёрный зал, заниматься лёгкой атлетикой. Купольщику приходится выполнять силовые сложнокоординационные упражнения в режиме кислородного голодания. Это колоссальная нагрузка на тело, в частности на спину.
– А от снаряжения результат зависит?
– Конечно. Чем лучше парашют, тем больше возможностей. Он должен быть надёжным, управляемым. Например, чтобы при вертикальном спуске его можно было остановить параллельно «этажерке» (базовой фигуре в купольной акробатике, прим. авт.). А также иметь минимальное лобовое сопротивление, чтобы быстро разгоняться в воздухе.
Мы используем самые лучшие парашюты в мире. Но они настолько сложные в управлении и «заточенные» под профессионалов, что даже сильнейшим спортсменам регламентируют вес. Например, мой может выдержать до 79 кг. Чем меньше опыта, тем меньше должен быть вес и больше площадь парашюта.
– Правда ли, что разница членов команды в весе не должна превышать 6–7 кг?
– Я вешу 81–83 кг, Ваня Годованник – 78–79 кг, а Витя Забело – 71 кг, разница ощутимая, поэтому ему приходится брать 8 кг груза. Это довольно неудобно, но мы уже научились с этим справляться. Есть специальный жилет, который помогает равномерно распределить тяжесть при раскрытии парашюта. Ещё нужно быть аккуратным при приземлении, но достаточно привыкнуть к грузу, чтобы всё получалось.
Если человек весит больше, нужно худеть. Наш четвёртый спортсмен Саша Гришукевич сначала весил около 90 кг, но к началу сезона сбросил до 86 кг. У него парашют чуть больше, поэтому проблем для остальных нет.

– Как учитесь справляться со стрессом и страхами?
– С помощью сложных упражнений. Только выкладываясь по максимуму и заставляя себя делать то, что неудобно и не получается, можно чего-то достичь. У тренера, кстати, есть обязанность: замечать, жалеет ли себя парашютист, и, если ему страшно или что-то не выходит, давать другое задание. Тогда он поймёт: «Ага, а предыдущее было проще. Значит, у меня всё получится». Спортсменов нужно беречь, а не жалеть. Следить за правильным питанием, сном, разминкой, обеспечивать хорошим снаряжением, гарантирующим безопасность. И иногда не заставлять прыгать в неблагоприятных условиях. В Беларуси своеобразная погода. Французы, американцы тренируются там, где тепло. Мы себе этого позволить не можем.
– Разве это не создаёт дополнительное преимущество, ведь тяжело в учении, легко в бою?
– Частично да. Нам легче, потому что мы привыкли к ветровой обстановке. Но, если развивается кучевая облачность, прыгать небезопасно. Она создаёт «болтанку» – воздушные столбы, в которых могут запутаться купола, и придётся спускаться на запасных парашютах. Если очень холодно, тоже не стоит прыгать – пальцы замерзают и надо дополнительно утепляться, появляется скованность в движениях, а это небезопасно. По специальности мы обязаны совершать прыжки в любую погоду, даже в -30 °С. Но, если есть хотя бы -8 °С, мы купольной акробатикой уже не занимаемся.

– Это спорт, который не прощает ошибок. С какими трудностями сталкиваетесь во время прыжков?
– Стресс, которому подвержен спортсмен на соревнованиях, – большая преграда. Выигрывают не самые сильные, а психологически и технически подготовленные. Перед выступлением я всегда настраиваю ребят: «У вас нет ни имени, ни фамилии, ни отчества. Только порядковый номер. А за вами страна. Вы должны выложиться полностью».
– Бывали ли случаи с отказом парашюта?
– Да, на последнем чемпионате мира в России. Тогда мы упустили 1-е место: 6 туров лидировали с таким отрывом, что нас никто не догнал бы, а в 7-м – у оператора частично отказал парашют. Проблему удалось устранить, но было уже поздно, так как не успел снять фигуру.
– А если бы оператор не смог справиться с управлением, сработал бы запасной парашют?
– Конечно. Во-первых, в ранце всегда два парашюта: вверху – запасной, внизу – основной. Они укладываются и перед каждым прыжком проверяются двумя людьми, находящимися в группе контроля, как и всё остальное снаряжение. Потому что основная задача в парашютном спорте – безопасное приземление. Во-вторых, сейчас настолько развиты технологии, позволяющие минимизировать риски (есть страхующие приборы, замеряющие скорость и высоту), что, даже если ничего не сделаешь, парашют автоматически раскроется сам. Травм, может, избежать и не получится, но остаться в живых легко.
– Тогда расскажите, какими травмами чреват парашютный спорт?
– Чаще всего это переломы ног, растяжения, ушибы, вывихи. Тяжело вернуться в строй, если повреждён позвоночник. У нашего спортсмена был компрессионный перелом, но он сумел восстановиться за 3 года, хотя ему говорили, что это неосуществимо. От неба невозможно уйти (улыбается). Красивей профессии нет.

– В 2021 году «Белорусские ястребы» заняли 3-е место на чемпионате мира по купольной парашютной акробатике. В 2022-м вы планируете выступить на соревнованиях в США?
– Да, они пройдут в октябре. Подготовка начнётся уже в марте, если позволит белорусская погода. В этом году у нас будут новые парашюты. Программы нет – это не художественная гимнастика, но есть время, за которое мы должны сделать как можно больше ротаций.
– Какое выступление оказалось самым ярким?
– Самая дорогая медаль для меня – мой первый чемпионат мира в Голландии. Хорошо выступили, заполучили «бронзу». Помню, ко мне подошёл главный тренер российской сборной, поздравил и сказал: «Получить награду сложно, а теперь попробуй её удержать». Так и было. На данный момент я пятикратный призёр чемпионатов мира, двукратный Кубка мира и Европы, бронзовый призёр Всемирных авиационных игр по парашютному спорту.
Самые яркие соревнования – прошлогодние. Мы поменяли двух спортсменов в основном составе, поэтому очень переживали. Но команда отработала с таким результатом, которого никто не ожидал. Уже на втором прыжке показали рекорд соревнований, который так и не был побит, – 21 фигуру. Но в 7-м туре столкнулись с технической заминкой. На 8-м морально собрались и завершили выступление красиво. Пусть 1-е место не заняли, но всё равно ощущение победы, превосходства осталось.

– Что такое здоровый образ жизни лично для Вас?
– Как и для всех: правильное питание, здоровый сон, возможность два раза в год ездить на санаторно-курортное лечение. И заниматься физкультурой, потому что спорт, как я уже говорил, это бесконечные стрессы и постоянная работа организма на пределе возможностей. Приходишь с травмой в спортдиспансер, а тебя спрашивают: «Ты хочешь в строй вернуться или лечиться? Если второе, тебе в поликлинику, а с первым быстро на ноги поставим».
Хотя от парашютного спорта я получаю большое моральное удовлетворение. Когда выхожу за дверь самолёта, чувствую себя как дома. В небе я всё знаю, всё могу. Организм привык к этому. К тому же я работаю с прекрасными товарищами, потому что ненадёжные люди отсеиваются на начальных этапах.

– Традиционное пожелание читателям.
– Мы всё время завидуем птицам. Поэтому, если есть возможность, хотя бы раз прыгните с парашютом. Самостоятельно или с инструктором – не играет роли. Главное, попробовать.

ЕКАТЕРИНА СОРОКА